Тем вечером я обещал себе бросить все пути, свернуть со всех дорог, отказаться от поиска большого человеческого счастья. Тем вечером я решил отказаться от поиска просветления, я решил отказаться от всего. Тем вечером я решил оставить себя же самого в покое, оставить себя с вопросом, не подыскивая ему соответствующий ответ. Я понял, что Я, чувство Я той же природы, что Любовь, Бытие, Свобода, Сознание — они первичны, они самодостаточны, к ним не приложишь и ничего от них не отнять. Основа мира, меня — такая простота. Именно это так смущает человека, задающего вопросы. Умный вопрос сам по себе подразумевает умный и большой ответ, но сам вопрошающий, он не есть вопрос, куда он может положить ответ? Знающий, где он накапливает свои знания? Любящий, где хранит он свою любовь? Сознающий, на чем держит он свое сознание? Решение, мною принятое этим вечером, было правильное — я принял решение жить с тем, что есть, жить с самим собой таким, каков я есть, жить ту судьбу, что мне писана, думать те мысли, что придут сами в мою голову, чувствовать те чувства, на которые я обречен. Я перестал накапливать, я перестал хотеть. Я не смог все ухватить, я не смог все понять и, самое печальное, я не мог понять тот самый простой вопрос, но то не беда. Тишина и спокойствие непобедившего, тишина и спокойствие душевно проигравшего, сдавшегося, неудачника, они утешали меня. Эта глубина разочарования утешила меня больше, чем радовали, утешали мои достижения. Вот как все странно случилось.

Не становитесь серьезными, люди добрые, не становитесь серьезными. Бог, просветление, истина — это все так серьезно, это все большая неправда. Может, я и умру дураком ничего не понявшим, но я умру счастливым дураком и… Но то другая история, то я поприберегу для своего дневника и о том расскажу в другой раз. А сегодня, добренькие, миленькие, серьезные, важные, понявшие, разочаровавшиеся, достигшие и провалившееся, вот, важные и не очень, тяжелые и легкие, длинные и короткие, словом говоря, разности, ищите общее, ищите единяющее, не позволяйте никому разделять целое. Любовь — это чувство целостности, это чувство единения, это узнавание себя в другом, другого в себе, это знание всего как Я, это потеря чувства Я во всем. Берегитесь знания разделяющего, берегитесь знания, делающего вас серьезным и важным, держитесь любви. Это хоть и больно, но это, помимо боли, еще и весело и радостно, и это правда жизни, это единяющая правда всего мира. Держитесь любви, даже если больно.

Не бойтесь этого слова «воля». Были темные времена, люди боялись слова «думать», были нехорошие дни в истории нас, когда из нас хотели сделать таких английских джентелменов и запрещали чувствовать, эмоционализировать. Все должно расцвести, все, что здесь есть, должно зацвести. И так уж сложилось, что в нас есть не только способность думать, не только способность чувствовать, не только способность шевелится и двигаться, но и воля. Как движение рук одной природы и подвластны одним законам Ньютона, которым подвластны и далекие звезды, так и воля нас той же природы, что и воля дерева, воля розы и воля доброй, ласковой и очень игривой синички. Нам очень нужно, нам — человекам — очень нужно облагородить то, что зовется словом «воля» и так криво, порой несправедливо и недобро описывается, говорится и утверждается. Я знаю, о воле много нехороших вещей было сказано, но мой опыт совсем другой. Посмотрите на синичку, разве она злая, разве блеск ее глаз, разве вы там узнаете саму кривду или все же нежность и доброту, правду? Правда чтобы восторжествовала, ей нужна не сила, ей нужна воля. Не сила нам нужна — воля, и у синички она есть озорная, веселая и не обязывающая, не навязывающая себя никому.

Для меня мир — это сад прекрасный, тихий, порой совсем неправильный, такой вот не английский сад, там розы, там ромашки, там крапива и колючки, там ямочка — надо досочку найти, чтоб нога не поскользнулась, бывают дожди, бывают дни совсем засушливые. Ничего я не знаю, ничего я не знаю. Эти слова — сознание, любовь как слово, бог как слово, «я есть» как слова, бытие как слово — я не знаю смысла и значения этих слов в той мере, чтобы мочь гордиться и носить знаки отличия.

Такая вот у меня сегодня история, такая у меня сегодня запись. Я вспомнил ту свою бешеную суетность 14-летнего человека, я вспомнил, того доброго полковника и я вспомнил, как это простое умение не спешить, насколько оно применимо к быту, к работе, в политике, в семье, в вопросах здоровья, в обыкновенной каждодневности. Ощущение текучести времени, ощущение текучести неизбежно приводит к спокойствию, потому что текучесть из былого в грядущее — это чувство. Чувство времени источает аромат бесконечности, этот аромат бесконечности успокаивает, остужает горячие головы — аромат бесконечности. Когда мы озабочены лишь сегодняшним днем, лишь происходящем здесь — в узости важности меня — это неизбежно приводит к напряжению, к суете и беспокойству, и то всегда приводит к ошибкам, разочарованиям, печалям и горестным последствиям для других. Океан времени ощутите как черепаха, удаляющегося от своего излюбленного рифа, уплывающего туда, в даль грядущего. Бесконечность позади, бесконечность впереди — вот, что есть настоящее «здесь и сейчас». Это океан времени, вмещающий в себя все былое, океан времени, вмещающее в себя все грядущее, ощутите его волнение, его упругость, как эта змея времени не спеша скользит.

Я показывал ей яблочко, смотря в глаза, в красивые, очень-очень красивые глаза, я ее спросил: «Где Будда?» Она улыбнулась, хихикнула, не всерьез восприняла мой вопрос. Я повторил более громко, более насыщено, я повторил свой вопрос, не моргая, смотря ей в глаза: «Где Будда?» И вот, наконец, ее внимание было все здесь — в вопросе. Глаза в глаза — я уловил ее внимание и спрашиваю в третий раз: «Где Будда?» Показываю ей яблоко, она улыбается и говорит: «В яблоке». Я разламываю яблоко, половинки ставлю на стол и спрашиваю в четвертый раз: «Где Будда?» Те глаза, ее глаза цвета нежности засветились, засветились светом, светом себя, светом Будды. Потом я с ней встречался раза два-три, но совсем нечаянно — на чужих мероприятиях, так, мимоходом. Мы не разговаривали, мы пересматривались молча в суете одного очень важного, мудрого мероприятия, где было произнесено много слов об истинной природе человека, о будущем человечества, о том, как правильно, как нехорошо. На том мероприятии больших, важных и мудрых слов мы просто переглянулись, не всматриваясь, лишь мельком. Узнавание, узнавание света — в том невозможно ошибиться, там нет места сомнению. Мы знали, ничего не говоря, мы знали — Будда, где Будда, где Будда.